«Одно резкое движение — и имя бойца потеряно навсегда!»

9 мая одним из редких мероприятий, ознаменовавших 75-летие Дня Победы непосредственно на городских улицах, стал караван военных мотоциклов. Марш-бросок по Каменску, подготовленный отрядом «Поиск», состоялся в рамках патриотической акции «Техника, на которой мы воевали», с которой поисковики выиграли президентский грант в 2020 году. 

С деятельностью этого отряда многие каменчане давно и хорошо знакомы. В свое время «Поиск» стал одним из пионеров поискового движения на Дону. За годы работы — с момента зарождения отряда их минуло уже 27 — военные следопыты нашли десятки мест захоронений советских солдат, выявили имена сотен павших бойцов, обнаружили ценные исторические артефакты, организовали братские могилы, соорудили памятники и мемориалы, создали несколько сельских школьных музеев, оборудовали свой поисковый музей.

В канун нового поискового сезона мы встретились с бессменным руководителем отряда А. Павленко, попытали его на предмет поисковой работы, склеили в большое интервью несколько бесед, состоявшихся ранее, и получился отчет о тонкостях работы «Поиска», о внутренней жизни военных археологов и о многом другом. Итак.

«А разрешение у вас есть?!»

 — Александр Валентинович, когда и как впервые организовался отряд «Поиск»?

 — Все началось со знаменитого шефа военно-спортивных игр «Зарница» и «Орленок» Тихона Митрофановича Якунина. Это был известный в городе человек — заслуженный учитель, почетный гражданин Каменска. В 1993 году он предложил мне создать поисковый отряд. Мы встретились в военкомате, обсудили это дело в деталях. Военком пояснил, что в стране набирает обороты поисковое движение, что у нас, мол, тоже были сражения и что есть идея создать такое в Каменске. Я собрал ребят — тогда их было пять человек. Получили удостоверения. Вот так и родился «Поиск».

Сначала занимались чисто теоретической работой. Во-первых, совершенно не было инвентаря. Во-вторых, мы понимали: годы идут, свидетели войны уходят, нужно поторопиться, чтобы собрать необходимую информацию. Поэтому первые годы просто ездили по хуторам и расспрашивали старожилов. Местные жители рассказывали про бои, про солдатские могилы. Все это мы заносили в тетрадки, фотографировали территорию. Впоследствии нам это очень помогло. Сегодня тех, кто хоть что-то помнит о войне, остается все меньше и меньше. А у нас информация есть — плоды первых лет работы. Правда, теперь нужны годы, чтобы отработать хотя бы малую ее часть.

 — Когда у вас началась практика?

 — Один раз позвонили из военкомата и рассказали новость: в Старой Станице на одной из улиц местные копали траншею и наткнулись на кости. Мы выехали на место, стали работать. В первый же день нашли останки пятерых бойцов. Затем копали еще несколько дней, обнаружили в общей сложности останки 21 человека. Все они были впоследствии перезахоронены. Место их упокоения теперь обозначает военный мемориал в Старой Станице.

Этот случай стал нашим боевым крещением. После него события проходили в интересном ключе. Когда городской военкомат отправил информацию о старостаничных находках в областной военкомат, там стали спрашивать: «А кто выкопал? А какую силу имеет поисковый отряд? А есть ли официальное разрешение на раскопки?» Тогда же нам объяснили: чтобы заниматься делом серьезно, нужно зарегистрироваться в Ростове. Там дальше пояснят.

Я поехал в Ростов, встретился с руководителем областного поискового клуба «Память. Поиск» Владимиром Щербановым. Тот предложил стать их филиалом. Выдал документацию. Мы придумали название отряда и с той поры стали работать уже официально. 

Будь осторожен, иначе имя бойца будет утеряно навсегда!

 — Можете выразить работу поисковиков в цифрах?

 — Работа поисковика скрупулезная и неблагодарная, поэтому тут нужно говорить скорее о качестве, а не о количестве. Что, например, говорит такая статистика: за всю историю своего существования «Поиск» обнаружил останки более 2500 погибших бойцов, из них более 350 имен были установлены. На первый взгляд — немного, особенно если учитывать общее количество потерь нашей армии. Но ведь только нам известна цена каждой экспедиции. В войну ведь хоронили, не зная, кого хоронят. Каждый найденный солдатский медальон, который может что-то рассказать о своем владельце, — это для нас просто праздник! Если такой удалось найти, мы сразу бросаем лопаты — засуетились, запрыгали, сели, начали открывать. Если повезло открыть, разгадываем ребусы — что, кто… Почерк неразборчивый, бумага истлела… Бывает, резко открыл — все, считай, имя бойца потеряно! Перепад давлений может «взорвать» ветхую записку, и останется одна пыль. И самое главное — на сотню останков может попасться всего один такой медальон. Так что говорить о конкретных цифрах, может быть, не всегда уместно. Тем не менее, результаты есть.

 — Из чего складывается работа поисковика?

 — Первое, с чего мы начинаем, — это архивы. Вся основная информация находится там. Мы находим документы, описания, журналы боевых действий, списки потерь. Затем садимся на колеса и объезжаем места. После того как прикинули фронт работ, условно говоря, разбиваем лагерь, делим всю территорию на квадраты и начинаем обследование — ищем еле заметные приметы возможных захоронений.

Работа начинается с прощупывания грунта. Сначала прокалываем землю щупом. Если землю в этом месте когда-то потревожили, то она уже не примет прежнюю плотность, пройди хоть сотни лет. Поэтому там, где было захоронение, щуп легко проваливается в почву. Вот идет сначала «бетон», а потом сразу «пух». Это значит, можно копать. Воинские захоронения обычно располагаются неглубоко, на войне нет времени копать могилы, обычно прикапывали погибших и все. Если щуп до половины прошел, а земля твердая, можно вытаскивать — там ничего не будет. 

Бывают трудные ситуации. Например, погибших часто хоронили в силосных ямах. Эти ямы, по сути, уже готовы, вырыты задолго до боев глубокие могилы, и обнаружить такие захоронения обычным щупом практически невозможно. Или бывает так: щуп по самую рукоятку ушел в «пух». Копаем, думаем, что там захоронение, а там — помойка. Все вхолостую. И таких случаев, когда приходится возвращаться ни с чем, очень много. 

Кроме карт и документов, нам помогают приметы. Они сами собой вырабатываются у опытных поисковиков, которые часто выезжают в поля. Например, приехали на место, где, знаем, должно быть захоронение. Но рельеф там уже изменился. Дождь, снег, грязь сделали свое дело. Могила поросла деревьями. Провал сравнялся с землей. Что делать? Тогда рано утром или поздно вечером, при восходе солнца или на закате находим доступное возвышение и с него осматриваем предполагаемое место. Под косыми лучами солнца захоронение высвечивается само, цвет травы в этом месте резко отличается от основной массы. Вблизи подойдешь — не увидишь. А с крыши кабины посмотришь: где-то вдалеке — темно-зеленый прямоугольник! Значит — там! Тогда один берет лопату, другой с крыши ему кричит, куда ориентиры расставить. Обозначили и — вперед! 

Памятный знак может поставить каждый

 — Что происходит после того, когда вы обнаружили останки?

 — Мы пересчитываем количество найденных останков. У поисковиков принято пересчитывать по ногам. Кто-то спросит — почему не по черепам? Дело в том, что череп — вещь хрупкая, он пустой, и его может раздавить даже толстый слой земли. Для счета берутся самые большие, прочные кости — бедренные. Находятся пары. Если даже одна кость найдена, а второй нет, все равно это значит, что человек был. 

Затем собираем останки в мешки. Если при солдате был медальон, и его личность определена, то такие останки кладутся в отдельный мешок. Звоним в местные администрации, там принимают решение по перезахоронению. Некоторые случаи тянутся годами. Например, с Тарасовским районом дело традиционно обстоит туго. Звоним: «У вас уже два с половиной года кости лежат, будет ли какое-нибудь перезахоронение?» Они: «К сожалению, нет денег. Давайте к следующему 9 мая мемориал устроим». На следующий год — то же самое. А в других местах — наоборот. Неделя прошла, звонят из администрации, говорят: «У нас намечено на четверг. Можете приехать?» 

Далее, когда произвели захоронение и установили мемориал, это место вскоре попадает в специальный реестр памятников. На него заводят паспорт, вносится разная информация: где расположено, кто похоронен, кто ухаживает и т.д. 

Диапазон мемориалов очень большой — от внушительных комплексов до скромных памятных знаков. Памятный знак — это мемориал без паспорта, он устанавливается в память о каком-то событии. Например, большую популярность сегодня набирают дорожные памятные знаки. Ездили по Подмосковью? Видели там близ дороги большие желтые щиты? Крупными буквами написано слово «здесь», а далее — описывается событие, например: «Была казнена Зоя Космодемьянская». Получается такая информационная «накачка» местности. Один знак уже установлен нами при въезде в хутор Скородумовка, но мы мечтаем установить больше разных памятных знаков. Ведь какие гремели бои вокруг! Забывать об этом нельзя!

Окончание следует.